Инфокс.ру

2010-05-14

http://infox.ru/afisha/show/2010/05/13/horror.phtml

Диагнозы современного искусства

Текст: Михаил Боде/Infox.ru

            Накрыть голову кастрюлей, забраться в скворечник, надеть черные очки или пересмотреть на DVD фильмы ужасов… Около 30 фобий и способов борьбы с ними демонстрируют три кураторши художественно-психотерапевтических выставок «Хоррор» и «Убежище», открывшихся в двух соседних галереях современного искусства "Новое пространство в Малом Кисельном" и «Е.К. Арт Бюро».

История болезни

            Выставленные экспонаты не вызовут у зрителей ни паники, ни усиленного сердцебиения, ни холодного пота, ни желудочных спазмов -- словом, ничего такого, что обычно сопровождает проявление той или иной фобии. Contemporary art давно дружит с фобиями, маниями, неврозами и комплексами. Что без них смогли бы сделать сюрреалисты, а потом и художники арт-брюта и Жан Дюбюффе, который приравнял к современному искусству творчество психически больных? Да и самих актуалистов частенько тянет в приемную психотерапевта. К примеру, почти 20 лет тому назад вслед за Джозефом Кошутом в венский мемориальный кабинет Зигмунда Фрейда пошли сдаваться многие коллеги идеолога и лидера концептуализма. В том смысле, что стали передавать в дар музею-квартире великого психоаналитика свои объекты и инсталляции. Благодаря таким наглядным пособиям и была создана коллекция современного искусства Музея Зигмунда Фрейда, в которой наряду с объектами Дженни Хольцер, Франца Веста и Джона Бальдессари имеется и опус Ильи Кабакова «Человек, улетевший в свою картину».

            Экспозиционная пара «Хоррор» и «Убежище» не может конкурировать с венской цитаделью артистического психоанализа. Хотя у отечественного современного искусства имеются и своя история болезни, и свои терапевтические практики. Прежняя советская репрессивная система с запретами выставок, с вызовами художников «на ковер» и «куда надо» развила у тех, кто занимался «другим искусством», различные опасения и страхи, когда действительно обоснованные, когда мнимые и искусственные. А они, как известно, бывает, что превращаются в фобии, которые потом с трудом поддаются излечению.

            Кто страдал клаустрофобией, находил себе успокоение в духовных практиках за городом, участвуя на лоне природы в парадоксальных перформансах группы «Коллективные действия» и занимаясь под руководством Андрея Монастырского почти что шаманским бриколажем. Подверженные агорафобии собирались на дому, на выставках апт-арта. То есть с фобиями обычно боролись с помощью коллективной психотерапии. Из этой же артистической среды со временем вышли диагносты и психоаналитики. Но подобно тем врачам, которые долгое время тесно общались с подопечными, они так и остались в палате современного искусства, отчего это самое искусство стало прогрессировать в сторону шизоанализа (один из методов московского концептуализма), вылившись в перестроечное время в симптоматические выставки типа «Шизокитай» и юмористическую заумь младоконцептуалистов из группы «Медицинская герменевтика».

Плановое освидетельствование

            Нынешние выставки «Хоррор» и «Убежище» походят если не на диспансеризацию, то на очередное освидетельствование как давних пациентов современного искусства, так и немногих новоявленных. У давно пребывающих в круге московского концептуализма и общающихся на забавном птичьем языке остаются прежние диагнозы -- клаустрофобия или агорафобия. Одни, как Андрей Филиппов и Ирина Нахова, забавляются тем, что ищут убежище либо в скворечнике, либо в кастрюле, которую нужно надеть на голову (впрочем, этот объект, напоминающий деталь электрического стула, выглядит не только как защита, но и как угроза). Другие, как Игорь Макаревич и Елена Елагина, предлагают снова уйти в леса и поля, пользуясь снегоступами и инструкциями по выживанию в экстремальных условиях (проект «Жизнь на снегу»). Елена Ситар полагается лишь на защитные «Темные очки». Молодой художник из Тувы Евгений Антуфьев пытается отгородиться от инфантильных страхов (тряпичное саблезубое чудовище) по-детски -- материнским фартуком.