Афиша

2004-10-11

http://www.afisha.ru

Объекты КД

            Если кому-нибудь покажется, что перед ним просто комок старой бутербродной фольги; обклеенная золотой бумагой загогулина, отрез несвежей фиолетовой материи, моток посеревшей от времени бельевой веревки или навершие от новогодней елки – это не так. Все это – объекты. Объект «Малый Серебряный шар», что висел на груди у художника Андрея Монастырского во время акции «М», объекты «Малые Золотые крылья» с груди Николая Паниткова. Фиолетовая материя – это балахон персонажа из акции «Третий вариант», а бельевая веревка, та самая, длинной семь километров, которую участники акции «Время действия» полтора часа тащили из леса. И веревка, и балахон, и шарик из фольги размером с кулак, и прочее, что собрала куратор Александра Обухова, - раритетные вещи. Московские концептуалисты, группа «Коллективные действия», с конца семидесятых начали выезжать в Подмосковье – на полевые опыты. Демонстрировали зрителям объекты и слоганы, будто неожиданно появившиеся в осеннем лесу, заставляли их часами в тишине стоять на краю поля возле деревни Киевы Горки, режиссировали перемещения по лесу, сопровождаемые отдаленными шумовыми эффектами, поздравляли тех, кто приехал по приглашению на киевогородское поле, с «окончанием акции». В общем, морочили себе и людям голову, растянув произведение во времени, сделав объектом самого зрителя, его сознание, силящееся объяснить нарушения пространственно-временного континуума. Такое искусство в принципе невозможно репродуцировать. Что в таком случае остается музеям и учебникам, ведь КД прочно вросли в историю современного искусства – в мировом масштабе? Остаются документы. С самых первых акций КД обрастало объектами, бланками, справками, впечатлениями, фото и видео хрониками. Выстроить какую-либо иерархию в этом ворохе крайне сложно. Монастырский, например, завел специальную книгу «BUCHHALTERIUM», где высчитал доли участия всех членов группы в проведении акций, для удобства взаиморасчетов в случае продажи того или иного объекта. Нужная вещь сразу превратилась в магический объект. Вообще, любой материальный фрагмент, любая строчка на фоне действий КД приобретает сакральные свойства. А общее количество текста указывает на невыразимость главного – того, что Монастырский назвал «неслучайной пустотой». Сколько бы ни было в описании отсылок к Хайдеггеру и дзену, описания не отвечают на вопрос о сути так, как может сделать это пустое поле с линией черного леса в разреженном мартовском воздухе.