Информация о проекте

   Андрей Филиппов. Пила

Notice: Undefined index: lang in /home/mvpstudi/ekartbureau.ru/docs/projects_view.php on line 81
   Андрей Филиппов

   Curators :

   04.12.2006

   12.12.2006

Eкатерина Деготь

            Проект Андрея Филиппова «Пила» (2006) был задуман еще на рубеже 1980-х – 1990-х годов, когда рухнула Берлинская стена. Это событие положило конец политическому и экономическому противостоянию Запада и Востока и одновременно – и, возможно, именно поэтому - открыло путь разговору о (якобы) нередуцируемых культурных различиях Востока и Запада. В начале нового тысячелетия мы говорим уже о религиозном конфликте между ними – только слово «Восток» стало в первую очередь вызывать ассоциации не с восточной частью Европы, но с исламским миром, а противостояние – казаться иррациональным. У Филиппова огромная пила, взрезающая земную поверхность изнутри, есть образ неумолимого рока, наносящего человечеству раны, подобные геологическим разломам. Только рок этот разит не сверху, откуда его привыкли ждать, а из самых глубин, оттуда, где находятся «корни» - опасное понятие, приводящее к политическим землетрясениям.

            Когда Филиппов задумывал эту работу, он имел в виду прежде всего схизму западной и восточной церквей и раскол Римской империи в IV веке. Но за то время, что проект оставался нереализованным (в 1990-е годы Россия не была готова к этому ни финансово, ни психологически), оказалось, что все «горячие точки» Европы и Средиземноморья располагаются как раз на границе Западной и Восточной Римской империй - Балканы, Кавказ, Палестина... Другой исторический границей – не столь кровавой – была первоначальная граница Священной Римской империи Отонов, и приблизительно по ее линии (которая скоро стала совершенно фиктивной и нерелевантной) прошла через десяток веков экономическая граница между коммунистической и капиталистической Европой.

            Филиппов не впервые делает работу, которая может восприниматься как историческое пророчество. Он стал думать об исчезнувшей империи Византии задолго до того, как ее судьбу разделил Советский Союз, а двуглавые орлы – такой же узнаваемый мотив его творчества, как и очертания кремлевской стены по краю пилы – появились на его картинах и инсталляциях раньше, чем на гербе новой России.

            Художник не случайно всегда интересовался культурными и цивилизационными расколами: он принадлежал к младшему поколению московских концептуалистов, которые выросли за Железным занавесом. Раскол проходил внутри самого художника в России – ориентированного на «западные стандарты», но могущего черпать энергию только в своей «русской идентичности». Филиппов был одним из немногих, кто подвергал сомнению идеологические основы самого Запада, историзируя его – в последние годы СССР он писал картины об имперском Риме и его ритуалах.

            Этот подход весьма к месту сегодня. Противостояние между Западом и Востоком, будь то коммунистический Варшавский блок или, теперь, исламский мир, обычно интерпретируется как противостояние прагматизма и здравого смысла, с одной стороны, и того, что называют «фанатизмом», с другой. На одной чаше весов оказывается жизнь как потребление, на другой – жизнь как готовность присягнуть идее. Известнейшая инсталляция Филиппова «Тайная вечеря», в которой на столе, накрытом для ужина, около тарелок вместо ножей и вилок лежат серпы и молоты, в 1989 году, когда она была сделана, воспринималась как издевка над страной, где людей кормили одной идеологией. Сегодня в ней скорее видится реквием по европейскому революционному аскетизму, по тому исчезнувшему противовесу консюмеризму, который и сдерживал страшный мах исторической пилы.

            Сейчас эта пила вырвалась на поверхность. Чем больше проходит времени с 1989 года, тем больше кажется, что Западу – к которому теперь принадлежит вся Европа, не исключая и Россию – не стоило бы отдавать своим противникам эту готовность поставить идею выше довольства жизнью. Во всяком случае, художник-концептуалист – художник идей по определению – так думать не может. Тем более Филиппов, который все больше вырисовывается сейчас как уникальный для России художник, способный создавать по-настоящему грандиозные (а это значит – немного пугающие) символы времени. Ставя монумент, он умеет ставить вопрос.

Андрей Филиппов

Филиппов Андрей Станиславович. Р. 1959, Петропавловск-Камчатский. Окончил постановочный факультет Школы-студии МХАТ (1981). В 1982-1984 принимал активное участие в деятельности галереи APTART. Один из соорганизаторов и активный участник "Клуба авангардистов" (КЛАВА). С 2008 член группы "Купидон". Живет и работает в Москве.

Профиль

2006-12-18

http://www.profile.ru/items_21164

Арт-дефолт откладывается

            Art Basel Miami Beach — гениальная идея директора ярмарки «Арт-Базель» Самуэля Келлера — представляет собой сочетание удачного коммерческого проекта и нового типа культурного события, в котором принимают участие не только галереи, но и музыканты, дизайнеры, киношники, художники, предлагающие авторские проекты на различных площадках по всему побережью Майами. Общая сумма продаж ярмарки не раскрывается, но организаторы признались, что с одинаковой легкостью продавались и работы молодых художников за несколько тысяч долларов, и многомиллионные шедевры классиков. И хотя самая дорогая работа — скульптурная голова Доры Маар работы Пабло Пикассо за $30 млн. — так и не была продана, владельцы галерей, которых собралось на ярмарке более 200, удовлетворенно потирали руки. «Да, таких продаж, как в Майами, вы не увидите ни на одной ярмарке», — призналась Ханна Шоувинк, директор David Zwirner Galllery, NY.

            Несмотря на то, что цены зашкаливали, торговля шла бойко. А ведь аналитики арт-рынка уже который год твердят, что стоимость произведений искусства ХХ—ХХI веков чрезмерно завышена и не соответствует их истинной художественной ценности, а значит, арт-дефолт не за горами: то есть миллионных Уорхолов с Чапменами, которые сейчас обладают несомненной инвестиционной привлекательностью, даже за половину нынешней цены продать будет невозможно.

            Впрочем, мыльный пузырь современного искусства, согласно тем же прогнозам аналитиков, имеет неплохие шансы раздуваться и дальше. На рынке произошел приток свежих денег: коллекционеры-миллионеры из Индии, Китая и России, которые, скупив классику, заинтересовались contemporary art.

            Это и продемонстрировал наплыв любителей искусства: в Майами съехалось более 40 тыс. человек (на 10 тыс. больше, чем в прошлом). 60% работ были куплены сразу после VIP-просмотров, прошедших накануне официального открытия. Директор Международного салона изящных искусств Сикстин Кратчфилд призналась, что в Майами вертятся гораздо более крупные суммы, чем в Европе: «Американцы тратят на искусство намного больше европейцев, благодаря тому, что списывают налоги при покупке арт-объектов. Кроме того, европейцы чаще умалчивают о своих приобретениях, тогда как граждане США стремятся немедленно дать интервью прессе, рассказав, что купили многомиллионного Пикассо».

            В Convention Center, где расположился основной центр ярмарки были представлено все: и авангард 20-х годов, и поп-арт, и малоизвестные современные китайцы и русские (в ХL-галерее). В галерее Landau предлагали чудесную работу «Стрелы» Василия Кандинского за $6,5 млн., а в Thomas отдавали «Библейскую сцену» Марка Шагала за $1 млн.

            Landau выставила «Мужчину и женщину» Пабло Пикассо за $10,5 млн., и прекрасную лежащую фигуру Генри Мура за $12 млн. (поторговавшись, можно было сбросить цену до $10 млн.). По соседству, в Van de Weghe, висел «Портрет матери» Энди Уорхола всего за $1,25 млн., а его же «Торс» (огромный черный член) выставили в Jablonka за такую же сумму. Другие поп-артисты (Роберт Раушенберг, Том Вессельман и др.), которых было великое множество, стоили чуть дешевле. Наши Любовь Попова из галереи Juda и Александр Родченко из Gmurzynska ушли за $1,6 млн. и $1,5 млн. соответственно. В Gmurzynska висел и любопытный художник Ив Кляйн, который создавал свои картины, используя обнаженных натурщиц. Он красил их в свой любимый синий цвет и заставлял кататься по холсту, на котором оставались отпечатки дамских прелестей. Обнаженных «Мужчин» Фрэнсиса Бэкона оценили в галерее Marlborough в $9,5 млн. Обилие качественных фотографий лишний раз подтвердило мнение арт-дилеров, что спрос на этот вид искусства на рынке набирает обороты: классик Брассай продавался по $30 тыс., великолепная фоторабота Дитера Аппельта, сделанная в виде кинораскадровки — «Мост» (1930 год), — за $130 тыс., менее известные авторы стоили по $10 тыс.

            На ярмарке было много скульптурных вещей, и они расходились быстрее живописи: «Девочка» работы примитивистки-феминистки Кики Смит продалась за $150 тыс., обвешанный кастрюлями велосипед Гупта Субо — за $350 тыс., силиконовый «Майкл Джексон» Пола Маккарти стоил столько же, сколько и огромный желтый куб Аниша Капура, изменяющий пространство не хуже глотка мескалина, — $1 млн., а изысканная стальная семерка («7») Роберта Индиана — всего $95 тыс.

            Особым, главным образом не коммерческим, интересом публики пользовались «забавные проекты». Например, гигантская конструкция, зафиксированная под потолком, двигаясь с разной скоростью по кругу, водила, как маленькую собачку на ниточке, обычную сигаретную пачку, а «перпетуум мобиле» представлял собой склеенную в виде круга магнитофонную ленту, которая бесконечно крутилась в метре от пола под действием воздушного потока, нагнетаемого двумя вентиляторами. Радовали взгляд посетителей и садомазохистские, затянутые в кожу молотки Бонвидвини, и гигантские черные бусы Жан-Мишеля Отонела, огромная железная клетка «Куб» Моны Натомб, напоминающая средневековое орудие пытки, и привязанные на цепи огромные полуметровые объемные черные буквы латинского алфавита, имеющие в основании бетонную R (Михаэл Сайстортер), и швабра, прикрепленная к куче тряпок и символизирующая путь художника в искусстве (Джеффри Фармер). Детский восторг вызвал огромный бобр (художник Шинтаро Мияки оделся в костюм острозубого лесного обитателя), раскрашивающий свои рисунки на экологическую тему. Но всех переплюнул окровавленный «живой труп», который на самом деле оказался восковой фигурой с человеческими волосами. За волосы с наслаждением дергали развеселившиеся дамы, стараясь расшевелить «мужчинку».

            Впрочем, одним Convention Center «Арт-Базель» не ограничился: параллельно действовало около 12 ярмарок и шоу. На белоснежном песке Майами-Бич расположилась выставка Art positions: в обычных контейнерах для перевозки грузов можно было посмотреть альтернативные выставки. Неподалеку раскинулся форум Open air Cinema с ежедневной программой музыкального видео, видео-арт демонстрировали и в построенном специально для ярмарки Art Video Lounge. Но второй по значимости центр культурной жизни Майами расположился подальше от океана, в районе Design District. Именно там была представлена первая масштабная выставка современных русских художников в США — «Модус Р: русский формализм сегодня», организованная при помощи Art Media Group.

Русские в Майами

            Если раньше о русских в этой части Флориды знали лишь как о миллионерах, скупивших дорогие особняки рядом с виллами Хулио Иглесиаса и Мадонны, то теперь американцы с удивлением обнаружили, что в России есть и современное искусство. «Это точно русские? — удивлялся пожилой американский коллекционер. — Точно не немцы? У вас разве не запрещено такое искусство?» И правда, проект «Модус Р» ничуть не уступал ни по стилю, ни по концепту своим соседям по Design District — Центру Ж.Помпиду, выставившему мебель 20—30-х годов, музею дизайна «Витра», выставке мебели от самой известной женщины-архитектора — Захи Хадид, и еще нескольким десяткам проектов знаменитых дизайнеров: от Филиппа Старка до Ле Корбюзье. «Еще пару лет назад в этот бывший район под названием Маленький Гаити не рекомендовалось заходить даже днем, — рассказал один из организаторов русской выставки генеральный директор Art PR International Александр Есин, — а теперь посмотрите — какое стильное место!» Дело в том, что несколько лет назад здания, в которых располагались склады и дискотеки «для цветных», скупил известный коллекционер и владелец компании по торговле недвижимостью Dacra Крэг Робинс, отремонтировал и отдал их под многочисленные художественные и коммерческие выставки. «В ближайшее время работы дизайнеров станут такими же востребованными, как и произведения современного искусства, и значительно вырастут в цене», — откомментировал свой широкий жест Робинс.

            То, что на выставке наших соотечественников были представлены не дизайнерские, а арт-объекты, привлекло еще больше посетителей. Особенный восторг вызвала «Пила» Андрея Филиппова, поставившего в ближайшем поросшем пальмами садике почти десятиметровую стальную пилу с зубьями в виде кремлевской стены. Через день после ее водружения посетители «Арт-Базеля» уже забивали стрелки «под пилой». Другим понравился асфальт с дорожной разметкой Давида Тер-Оганьяна, третьи удивлялись мемориальному моделированию Danger Zone Петра Белого: чтобы создать проект разрушенного современного города, художник в течение нескольких недель соединял 10 тыс. колонн, часть из которых затем всего за полчаса с удовольствием раздолбал молотком. Большим успехом пользовался «Черный квадрат» Андрея Молодкина, представлявший собой три квадратных резервуара, залитых нефтью (по признанию художника, он соединил две самых дорогих в России вещи — Малевича и нефть). На выставке также были представлены Берингов мост, соединяющий Америку с другим миром, от группы «Обледенение архитекторов», огромные брильянты из цветной кафельной плитки Жанны Кадыровой, шпионские фотографии, раскопанные при реконструкции «Новой Голландии» в Санкт-Петербурге, которые Сергей Бугаев-Африка перенес на эмаль, видео от Владимира Логутова, Синего Супа и Виктора Алимпиева, семейный портрет абстрактных людей будущего в цифровой видеорамке Филиппа Донцова, виды пустынных улиц, снятые Натальей Носовой в духе русского авангардиста Александра Родченко и др. Интерес зрителей подогрела «русская вечеринка» в день открытия, организованная RIGroup, где было именно то, чего, собственно, и ждали от русских: водка в немереных количествах, икра, которую, правда, почему-то подавали на мокрой картошке, разухабистые цыгане и веселые пляски. Лучшую рекламу для наших художников сложно было представить.

            В ожидании шока

            Под занавес ярмарки галеристы, хотя и жаловались на обилие психов вокруг («В последний день приходят только сумасшедшие, вот на соседнем стенде какая-то пьяная дамочка сломала объект», — говорила Елена Селина из XL-галереи), дружно пророчили «Арт-Базель Майами-Бич» коммерческое будущее.

            Впрочем, это можно отнести и ко всем известным ярмаркам искусства (даже молодая лондонская Frieze Art Fair побила в этом году все рекорды по продажам), которые стали активно развиваться лишь в середине 60-х годов. Тогда галеристы стали бороться за клиента, которого пытались переманить к себе международные антикварные аукционы. Владельцам галерей пришлось объединиться, чтобы противостоять натиску аукционов, — так родилась идея продавать на ярмарках современное искусство. В 1968 году это сделали кельнские галеристы, а через год появилась ярмарка «Арт-Базель». Организаторы последней давно «облизывались» на американского покупателя, который не всегда добирался в поисках современного искусства до Европы, и решились организовать Майамский филиал. Они не прогадали: европейские галеристы получили возможность продать то, что лежало у них в закромах не один год.

            Выиграла и Америка. Как сказал известный коллекционер Крэг Робинс: «Ярмарка одна из самых главных экономических удач Майами. От Базеля ждут консерватизма, от Майами — шока и развлечений. А когда людям весело, они легче тратят деньги».

Ведомости

2006-12-14

http://www.pressmon.com/cgi-bin/press_view.cgi?id=1992044

Бегущей строкой

Ольга Кабанова

            МАЙАМИ - Последнее в этом году крупнейшее международное арт-событие - ярмарка Аrt Basel Miami Beach. В американском городе-курорте самая крупная европейская ярмарка "Арт-Базель" устроила свой заокеанский аналог. Искусство тут продавали по всему городу и даже прямо на пляже. А русское присутствие постарались укрепить.

            Несколько московских галерей исправно участвовали в этом году во всех главных ярмарках современного искусства: лондонской Freize, парижской FIAC, на "Арт-Базеле". До Майами, правда, добралась только галерея XL, успешно развлекавшая публику инсталляциями Аристарха Чернышева - телевизором, в котором яркий абстрактный рисунок превращался сначала в расплывчатые, а потом во вполне себе узнаваемые изображения зрителей, и перекрученной бегущей строкой, перерабатывающей слова гамлетовского монолога в биржевые сводки. Обе работы быстро купили.

            Но когда ходишь по просторам Аrt Basel Miami Beach, где только в основной программе (а есть еще почти десяток параллельных) участвуют более 200 галерей со всего мира, где торгуют произведениями всех героев истории искусств ХХ в., русские имена обнаруживаешь с трудом. Будто в ХХ в. наши художники не работали, к рынку не привлекались. Чуть-чуть авангарда (в одной немецкой галерее небольшая композиция Любови Поповой, в другой - Александра Родченко, в третьей - "Стрела" Василия Кандинского), немного наших успешных современников - пара картин дуэта Виноградов &Дубосарский и одна - Валерия Кошлякова в венской галерее Krinzinger.

            Конечно, в Майами, где кроме гениев модернизма вроде Пабло Пикассо (одна из его скульптур продавалась за $30 млн) было очень много работ классиков американского поп-арта (особенно Энди Уорхола и Тома Вессельмана), обстановка не совсем типичная, на европейских ярмарках нашего искусства больше. Но все равно мало. А без выхода на международный рынок у отечественного современного искусства перспективы туманные.

            Пусть сейчас некоторые наши художники на внутреннем рынке продаются дороже, чем на внешнем, но твердую репутацию (особенно у соотечественников) делает художнику международная известность. А американский рынок современного искусства значительно бодрее, чем отечественный, - уже в первые дни майамской ярмарки красные кружочки, обозначающие, что работа продана, стояли почти на каждом стенде.

            В стране, где миллионеры не диковина, коллекционирование искусства - привычное занятие. Причем покупают и коллекционируют американцы не только ради сохранения или вложения денег, а ради удовольствия их тратить и для того, чтобы заполнять искусством жилое и офисное пространство. На ярмарке живым вниманием публики пользовались не только мастера с репутацией, но и художники малоизвестные и очень средние, за их произведения охотно выкладывали несколько десятков или пару сотен тысяч долларов - лишь бы нравилось. Правда, перед покупкой коллекционеры обязательно советуются со своим личным консультантом по искусству.

            К такому рынку глупо не искать подходы. Что и сделал российский фонд "Культурная миссия", сотрудничающий с российским Министерством культуры. В рамках сопутствующей Аrt Basel Miami Beach программы Miami Design District фонд организовал выставку современных российских художников Modus R. Эта полноценная, зрелищная, хорошо кураторски продуманная экспозиция попала в эпицентр бурной вернисажной жизни в районе города, где сосредоточены дизайнерские галереи, открывшие в своих стенах выставки с участием мировых звезд.

            На Modus R валом валил народ, в том числе специальная, стратегически очень важная публика: руководители крупных мировых музеев современного искусства.

            Выставка, представляющая наше современное искусство как полноценное и зрелое явление, была задумана некоммерческой, но к "Танкам" Анатолия Осмоловского, "Бриллиантам" из кафеля Жанны Кадыровой и заполненному сырой нефтью объекту "Черный квадрат" Андрея Молодкина, по словам куратора Олеси Туркиной, регулярно приценивались.

            Эмблемой выставки стал городской объект из стали Андрея Филиппова, представляющий собой огромную пилу, зубчики которой повторяют форму зубцов кремлевской стены. Эта русская пила встала под майамской пальмой как родная. Не хуже бы она смотрелась и в московском парке, но кто же там ее поставит. В отличие от Америки, где к современному искусству никто, кажется, не предъявляет высоких духовных требований и его много на улицах и в офисах, у нас произведения радикальных художников воспринимают с повышенной идеологической бдительностью и тратят на него деньги с осторожностью.

Время новостей

2006-12-14

http://www.vremya.ru/2006/231/10/167726.html

Кремлевский распил близ кубинской границы

Сергей Хачатуров

            Реакция американца на произнесенную нашим соотечественником фразу «Ай эм фром Рашша» теперь уже радикально отличается от незабвенных «Горбачефф! Перестройка!» Таксист, везший приглашенных на открытие выставки Modus R в Майами отечественных журналистов, когда узнал, откуда мы, воскликнул: «О! Россия! Это там, где очень много денег?!»

            Такое смещение эмоциональной реакции в сознании трудящихся зарубежных стран стало символическим пропуском россиян на престижнейшую, респектабельную и очень дорогую ярмарку современного искусства Art Bazel Maiami Beach. Ярмарка проводится в пятый раз прямо в курортной зоне города. Здание Конвеншн-центр, где галереи всего мира развернули свой товар, находится через улицу от пляжной полосы, в районе гостиниц, пассажей, магазинов и кафе, выстроенных в милом провинциальном стиле ар деко конца 20-х -- 40-х. Художники, галеристы, дилеры и критики с 7 по 10 декабря дефилировали по проторенному маршруту: гостиница -- выставочный центр -- пляж -- кафе -- резиденция суперстар мирового артбизнеса (там прием, общение, осмотр личных собраний) -- снова гостиница на несколько ночных часов и далее по кругу. Декабрьский пляж с гнущимися на ветру, украшенными к Рождеству электрическими звездочками пальмами навещали в основном гости ярмарки. Температура плюс 25 воздуха и плюс 20 океана для аборигенов по-зимнему холодная. А нам было хорошо. И за небесным перформансом с мчащимися облаками наблюдать, и в волны размером с человеческий рост нырять, и в далекий океанический горизонт всматриваться (ведь до Кубы, в сущности, рукой подать), и выстроенные на пляже ангары посещать. Тем паче, что в ангарах находилось не попавшее в основную программу современное искусство. Среди приятных пляжных встреч запомнились экспозиция дизайнерских объектов архитектора Захи Хадид (привезена лондонской галереей «Ров Проджектс»), графическая выставка Павла Пепперштейна на тему Мирового океана с плавающими в нем авангардными кубами -- резиденциями планетарного правительства (привезена берлинской галереей «Камм»).

            Вообще территория искусства на время проведения Art Bazel Maiami Beach чрезвычайно протяженна. Конвеншн-центр и пляж -- только одна ее часть. Артпроекты презентовали также магазины, гостиницы Майами-Бич. В Ботаническом саду предлагали видеопрограмму на многих параллельных экранах. В самом городе Майами, отделенном заливом от пляжной полосы, функционировал Дизайнерский район -- выставки открывались в отреставрированных совсем недавно старых гаражах, цехах и складах. В этом районе прошел вернисаж российской выставки Modus R.

            Чем объясняется необычная география мировой ярмарки искусств? Общий ответ подскажет само название: Арт-Базель -- Майами-Бич. Руководство самой большой ярмарки современного искусства в швейцарском городе Базеле (директор ярмарки Сэмюэль Келлер) пять лет назад решило сделать филиал своей программы в благоприятной для арт-бизнеса зоне -- в Майами, там, где отдыхают богатые американцы и имеются огромные площади для хранения дорогостоящих и колоссальных по размерам объектов, включая мультимедийные -- с экранами, оборудованием и компьютерами. Для властей Майами такая интервенция очень желанна: инфраструктура оживает, город богатеет. Вопрос, почему внутри Майами выделился Дизайнерский район, более частный. Дело в том, что материковый Майами до последних лет слыл не самым благополучным в экономическом, социальном, криминальном смыслах местом. Зато недвижимость внутри безликих, малопривлекательных складских и промышленных зон продавалась по низкой цене. Бизнесмен и коллекционер Крейг Роббинс купил квартал трущоб недалеко от центра и, по меткому выражению художника Андрея Филиппова, сделал из него «маленькую ВДНХ». В сияющих игрушечной новизной отреставрированных беленьких павильончиках разместились шоу-румы (презентационные залы) разных фирм, музеев (включая Центр Помпиду) и коллекционеров. Стараниями трех фирм -- ArtMediaGroup, R/Group, ART PR International, а также фонда гуманитарных программ «Культурная миссия» и артменеджера Николаса Ильина Дизайнерский район украсила в этом году выставка Modus R. ART PR International и галерея «Е.К.Артбюро» поддержали и другой российский проект Дизайнерского района -- скульптуру мэтра концептуализма Андрея Филиппова «Пила».

            По словам кураторов российской выставки Олеси Туркиной и Евгении Кикодзе, Modus R -- это буквенный ребус. Олеся Туркина считает, что название можно расшифровать «как образ революции, правило реконструкции, как след, оставленный модернизмом в современном российском искусстве». Поскольку речь идет о разрыве с классической повествовательностью, постольку выставка имеет подзаголовок: «Русский формализм сегодня». Выставку Modus R особенно интересно толковать в свете феномена ярмарки Art Bazel Maiami Beach. Ярмарка представляла искусство очень дорогое и респектабельное. Большинство топовых работ на стендах знаменитых галерей (Marlborough, Gmurzynska, Krugier, Gagosian, Gemini) принадлежали классикам XX века. Цены на их творения редко когда опускаются ниже полумиллиона долларов. Рекорды стоимости установились на скульптуру и живопись Пикассо из галереи Krugier (от 15 до 30 млн. долл.). Живопись отцов-основателей поп-арта Энди Уорхола, Роберта Раушенберга, Джеймса Розенквиста, скульптура Тони Крэгга, Дональда Джадда, Луиз Буржуа, Джона Чемберлейна оказались главным блюдом ярмарки. Они наиболее востребованы и любимы теми, кто хочет надежно вложить деньги в проверенный временем артбренд. По иронии, став частью артиндустрии, искусство мэтров 40 -- 90-х как-то обесценилось на глаз. В ангаре ярмарки интеллектуальный мессидж с его напором, эпатажем и драйвом слабеет и обезличивается до формулы сносной дизайнерской штучки; как удачно выразился гулявший по ярмарке среди прочих звезд уровня Киану Ривза и Дениса Хоппера комиссар российской художественной биеннале Иосиф Бакштейн, в формате ярмарки искусство XX века воспринимается упаковкой с нечитаемым смыслом. Чтобы смысл вернуть, упаковку надо распечатать, а для того умственным усилием вывести объект за пределы ярмарки.

            Параллельные программы ярмарки призваны ситуацию исправить и хотя бы частично восстановить отчужденные системой товарно-денежных отношений смыслы современного искусства. Именно в этой перспективе можно оценить декларируемую кураторами российской экспозиции Modus R идею вернуться к содержанию через новую интерпретацию протоформ модернистского языка. Идея реализована отлично (не в последнюю очередь благодаря правильной организации выставочного пространства художником Сергеем Мироненко). Вся экспозиция, в которой участвуют очень усидчивые и восприимчивые ко всему новому и непростому художники молодого поколения, получила свой лейтмотив. По моему разумению, им стал пространственный морок на границе миров реального и виртуального. Владимир Логутов из Самары неподвижной камерой снял видео с перекрестком самарских улиц. Если пристально смотреть, испытаешь шок. Ведь благодаря незаметной поначалу компьютерной обработке фильма творится на экране нечто загадочное: красный светофор отражается в луже зеленым, пропадают завернувшие за угол машины, пешеходы клонируются и шествуют с двойниками... Наталья Носова сделала фотоплан Садового кольца с будто выжженной солнцем автомагистралью. Реальный город неотличим от своей 3-d проекции. Давид Тер-Оганьян нарисовал реальную дорожную разметку прямо на полу галереи. Она оказалась монументом виртуальным мирам супрематизма и абстрактного экспрессионизма. Группа «Синий суп» пустила по смоделированным на мониторах ж-д. и автомагистралям эшелоны с грузом. Под ногами видеопроекция, в которой тюки с грузами будто из самолета падают на стратегический план какой-то местности. Трехмерная анимация волнует своей гиперосязаемой и в то же время тревожно-непонятной, свернутой в груз секретного предназначения эмоцией. Команда «Обледенение архитекторов» обустроила квартиру в двигающейся по фасаду дома ремонтной люльке, а также на экране компьютера выстроила мост в Беринговом проливе с опорами в виде рубок подводных лодок. По законам часовых поясов, в одной башне-рубке гостит день вчерашний, в другом -- завтрашний. Филипп Донцов изучал этику и психологию семейной жизни на примере цифровой семьи. Андрей Молодкин наливал нефть в акриловые формы круга, квадрата и креста. Становясь универсальным символом артрынка, нефть виртуально промотирует картины Малевича. Виктор Алимпиев показал видео «Зарницы» -- постминималистскую (по определению Олеси Туркиной) сюиту о теплом, душевном, любимом близком, вдруг способном обернуться чем-то грозным (грозовым) и дальним. Детские пальцы выстукивают ритм на партах. Потом озорно слушают, как с видеоэкрана им отвечает шум сверкающих зарниц. Ирина Корина пошутила над фантомами общества потребления, превратив в диван пластиковую «кроватку» для мобильного телефона.

            Занятно, что реплику того же объекта можно было видеть (и купить) на стенде единственной российской галереи XL, приглашенной в основную программу ярмарки Art Bazel Maiami Beach. Своей «кроваткой» госпожа Корина навела виртуальный мост между коммерческим и некоммерческим разделами российских экспозиций. Это не случайно, так как качество выставленных на торги галереей XL работ вполне соответствует самым передовым и умным тенденциям молодого искусства мира. Мультимедийный объект Аристарха Чернышова с бегущими строками в виде книжных закладок (текст соответствует произведению на корешке воображаемой книги), его же видеопроекция, реагирующая на присутствие зрителя стилизованной под живопись поп-арта или абстракции меняющейся картинкой, были проданы сразу, и на реплики этих объектов выстроилась очередь. Российский пример показателен: даже если ты обделен уорхолами, крэггами, пикассо, но имеешь виртуозных и смышленых молодых художников, их интеллектуальные усилия обязательно оценят. И они станут в авангарде процесса.

            Эмблемой российского присутствия на Art Bazel Maiami Beach явилась скульптура «Пила» Андрея Филиппова, установленная в Дизайнерском районе. Привезенный Еленой Куприной водным путем длиной в месяц многотонный минималистский объект отражает свет многих культурных клише (иронических и не очень), связанных с восприятием имперского мифа России. В далеком отстранении это символ вечного конфликта цивилизаций, обреченность на распиленное параноидально-шизоидное сознание, в близком же -- чисто конкретный образ распиливания молодым российским бизнесом «освоенного бюджета» или вырученной прибыли. Особую пикантность теме придает тот факт, что зубцы пилы стилизованы под кремлевские башни. Вжик-вжик, вжик-вжик, кто на новенького?..

Коммерсант

2006-12-11

http://www.kommersant.ru/Doc-rss/729090

Формальная отпилка

Милена Орлова

            Открытие российской выставки было приурочено к проходящей на американском курорте с 2002 года ярмарке Art Bazel Maiami Beach, "дочке" старейшей в Европе базельской художественной ярмарки, придуманной ее директором Сэмюэлем Келлером в расчете на энтузиазм американских коллекционеров.

            Ноу-хау нынешней ярмарки — это так называемый Дизайнерский район, который еще пару лет назад был криминальной трущобой, известной под именем Маленький Гаити. Стараниями девелопера и коллекционера Крейга Роббинса это местечко превратилось в стильный квартал дизайнерских шоу-румов. Именно в этом районе господин Роббинс предоставил место и русскому искусству — в здании носящем имя Newton, модернистской постройке 30-х годов. В день открытия дизайнерской ярмарки район был перекрыт для движения — толпы профессионалов и коллекционеров курсировали от вернисажа к вернисажу. Наши художники оказались в стратегически выгодной позиции — между выставкой мебели от архитектурной гранд-дамы Захи Хадид и выставкой футуристических кукол-собачек от самых знаменитых в мире дизайнеров и архитекторов (достаточно назвать Инго Маурэра, Жака Херцога и Пьера де Мерона, братьев Буруллек и т. д.). На соседней улице свои презентации устраивали Центр Помпиду — с экспозицией дизайна 20-30-х годов (там вещи Шарлотты Периан, и Ле Корбюзье, и всех-всех-всех) и музей Витра.

            В этом контексте слоган "русский формализм сегодня" был, как нельзя, более удачен — как-никак Россия была одной из исторических родин того течения, что подразумевается под этим термином. Но и обманчив — вместо предполагаемых стульчиков на трех ножках, шезлонгов и светильников посетители обнаруживали совсем другие вещи, к дизайну имеющие самое отдаленное отношение. Скажем, кусок свежеположенного асфальта с дорожной разметкой (Давид Тер-Оганьян проиллюстрировал таким образом Маяковского насчет "улицы наши кисти"). Три квадратных резервуара с нефтью ("Черный квадрат" Андрея Молодкина), подвесную "люльку" — дом для бомжей (группа "Обледенение архитекторов"). Полку с "драгоценностями" — гигантскими перстнями Жанны Кадыровой, где роль бриллиантов исполняет кафельная плитка. С одних экранов двигались железнодорожные составы, груженные каким-то тюками (видео "Эшелон" группы "Синий суп"), на других школьницы барабанили пальчиками по столу (фильм "Зарницы" Виктора Алимпиева).

            Одна американская критикесса разглядела нечто знакомое в конструкции в углу. "Да это Сол Ле Витт!" — радостно закричала она, поминая классика американского минимализма с его скульптурами-клетками. "Нет, это Петр Белый из Петербурга,— ответили ей кураторы выставки Олеся Туркина и Евгения Кикодзе.— И это не минимализм, а макет спального района многоэтажек, разрушенного стихийным бедствием".

            Так что настойчивость, с которой наши кураторы пытались доказать, что в России есть искусство вне политики и злободневности, занятое исключительно внутренними проблемами художественной формы, не увенчалась успехом. На следующий день в спецвыпуске газеты The Art Newspaper можно было прочитать, что на выставке "Модус Р" представлены "объекты, критикующие современную российскую действительность". Прямо какой-то критический реализм. Однако нельзя было не признать победу кураторов в борьбе с главным, по их мнению, врагом современного русского общества вообще и русского искусства в частности, а именно "гламуром" и консюмеризмом.

            Другое дело, что в контексте ярмарки, конвертирующей любые, самые радикальные художественные ценности в твердую валюту, эта борьба за чистоту формы выглядит наивно. Тем более что одной из задач выставки было и продвижение русского искусства на международный рынок. Не зря на клич организаторов откликнулись успешные московские галереи, предоставившие работы своих художников — Stella, "Айдан", "Риджина", XL. И не зря на стенде галереи XL, единственной русской галереи на самой ярмарке Art Bazel Maiami Beach, можно увидеть такую же работу, как и на выставке,— скульптуру Ирины Кориной, представляющую собой увеличенную во много раз "кроватку" — упаковку мобильного телефона. Галеристы используют ее и как диван, не слишком, правда, удобный.

            Крейг Роббинс на вопрос Ъ, не собирается ли он, поддержав такую вот радикальную выставку, купить в свою коллекцию и что-нибудь из современного русского искусства, с усмешкой ответил: "Я думаю, что это уже неизбежно". Похоже, коллекционер положил глаз на один из самых интересных русских экспонатов — а именно на монументальную скульптуру "Пила" Андрея Филиппова, установленную на одном из перекрестков "Дизайнерского района". Девятиметровая стальная пила, чьи зубья повторяют очертания Кремлевской стены, кажется, растет из земли, как соседние пальмы. И хотя автор не претендует на звание формалиста, найденная им форма русского присутствия кажется самой убедительной.

Полит.Ру

2006-12-11

http://www.polit.ru/news/2006/12/11/form/

Формальная выставка из России приехала в Майами

            Первая за последние годы масштабная выставка современного русского искусства открылась в США, в рамках международной ярмарки Art Bazel Maiami Beach, пишет газета «Коммерсантъ». В экспозицию «Модус Р: русский формализм сегодня» входят произведения 20 художников.

            Ярмарка в Майами существует с 2002 года. В этом году она расширилась за счет Дизайнерского района – превращенного из криминального квартала в зону галерей.

            В газете The Art Newspaper появился отзыв, в котором выставку «Модус Р» назвали критикой современной российской действительности. Этого ли хотели добиться организаторы выставки, относя все экспонаты к формализму – к поиску художественной формы вне моды и политики? Одним из самых примечательных объектов стала скульптура «Пила» Андрея Филиппова. Зубья девятиметровой стальной пилы по форме напоминают «ласточкины хвосты» на стенах московского Кремля.

            AAAAAСреди других экспонатов: кусок свежеположенного асфальта с дорожной разметкой, три квадратных резервуара с нефтью («Черный квадрат» Андрея Молодкина), подвесная люлька – дом для бомжей от группы «Обледенение архитекторов», гигантские перстни Жанны Кадыровой, где роль бриллиантов исполняет кафельная плитка и другое.

The Art Newspaper

2006-12-08

http://www.theartnewspaper.com/fairs/art-basel-miami-beach/2006/3.pdf

Russian collectors approach fair with care…

MIAMI BEACH. Russian collectors have been hitting the headlines worldwide, buying mainly at auction. Sales are often seen as a good starting point for novice buyers. But are these new collectors now starting to gain the confidence to build relationships with dealers, and get the most from the art fair experience?

There are more Russian collectors at Art Basel this year, but in general they are here to learn rather than buy. “In Russia, people are only starting to collect,” says Semyon Mikhailovsky, organiser of the “Modus R” exhibition (see right). “They are coming to Art Basel to see how it works. The social life is very important to these people. They want to be part of the international scene.”

Among the handful of Russian collectors present is Janna Bullock, the chief executive of RIGroup, a development company based in New York and Moscow. She started collecting contemporary art five years ago, and completed the contemporary art programme at Sotheby’s Institute in London this summer. “I come here to educate myself, to see where the market is going, what is important, but I tend not to buy from fairs,” she says.

She has acquired around 300 works by Warhol, Basquiat, Haring, Nevelson, Anselm Kiefer, Andreas Gursky, Thomas Demand, Kiki Smith, and Yoshitomo Nara for her foundation. She also has a Leon Kossoff and a 1950s Picasso. The foundation’s mission is “to educate young artists in Russia who haven’t been exposed to international art”. She mounts temporary exhibitions in RIGroup’s properties, and plans to open a new headquarters in Moscow in 2008 with a two-floor gallery of contemporary art from the foundation collection.

She comes to ABMB every year. “It’s phenomenal,” she says. “Wealthy gentlemen and their wives walk around pointing to works—‘We’ll take this and this’—then continue on to the next aisle. It’s like a supermarket.” She is one of the collectors prepared to buy directly from dealers. “But I don’t buy anything from Moscow galleries because there are not enough professionals in contemporary art in Russia, yet,” she adds.

That seems to be the case for other Russian collectors. Stella Kay, the wife of a Russian businessman, operates two galleries in Moscow and has amassed around 100 pieces by international contemporary artists including Warhol, Mapplethorpe, Alex Katz, David Salle, Spencer Tunick, and Mark Quinn. But, like Ms Bullock, Ms Kay is not yet buying at the fair. “It is more expensive and each year the prices go up. I prefer to buy from galleries or auction houses, or from collectors directly,” she says. Like Ms Bullock, she is committed to educating younger Russian artists and potential collectors. In January she plans to close her two commercial galleries in Moscow and within four years will open a foundation of contemporary Russian and international art.

But, where are the oligarchs whose incursions into art have caused such excitement? “They are too busy or too arrogant to come to fairs,” says Ms Bullock. “They have hired top international curators for their collections because the Russian art market does not have anyone with the experience needed to build a sophisticated collection,” she adds. But the mega-rich Russians have a penchant for secrecy— the Russian buyer of the $95m Picasso Dora Maar au Chat, 1941, remains unidentified— and if agents are prowling the fair, they are keeping their clients’ identities to themselves. One dealer told The Art Newspaper that most galleries never sell to the Russian oligarchs. “They think everyone is trying to cheat them. They want to negotiate and start at 50%. It is just too difficult,” he claims.

Bloomberg.com

2006-12-08

http://www.bloomberg.com/apps/news?pid=newsarchive&refer=muse&sid=aY9Ram_glAgU

Russian collectors, Dealers Boost Profile at Miami Art Fair

            While million-dollar Warhols were selling at Art Basel Miami Beach yesterday afternoon, a few miles away in Miami's design district, self-appointed ambassadors from Moscow's fledgling art scene savored a moment of hometown pride.

            Moscow art dealer and adviser Elena Kuprina stood in the shadow of a shiny aluminum hand saw that was as tall as a palm tree. The sculpture was the work of one of Kuprina's Russian artists. Though the air was muggy, and the giant saw was exhibited far from the epicenter of Miami's art fair, Kuprina was as proud as if it were a flag atop Everest.

            ''The process to support Russian art is restarting now,'' the 41-year-old Kuprina said. ``It's in the tradition from the end of the last century,'' referring to the wave of Russian art collectors in the late 19th and early 20th century.

            Alexander Esin, a new Moscow art collector and booster, stood nearby. He had commissioned the saw and had been buying Russian contemporary art for less than a year. ``I have nothing to do,'' said Esin, who said he had retired from work as a bankruptcy lawyer who liquidated banks and airplane companies. ``But I am having fun.''

            The art world is on notice that something is afoot in Russia. The recent auctions of Russian art in New York and London at Sotheby's and Christie's have shown steady growth. Sales tallied a record $227.1 million this year.

            `Quick Learners'

           Major dealers are courting newly rich Russians. Victoria Gelfand, a Belarus native with Gagosian Gallery in New York, regularly travels to Russian art fairs and has Russian clients for the gallery's big-ticket contemporary works.

            ''I see a huge potential because these guys are very quick learners and very smart people,'' she said, standing at the Gagosian booth at Art Basel Miami Beach. ``I think right now they are starting out with their own art because that's what they know. As they learn more, they are reaching out towards the West.''

            A group of Russian artists, collectors, curators and dealers have come to the largest U.S. art fair for the first time. They chain-smoke, ignoring the humidity, and four artists who call who themselves Bluesoup went to Key West on Wednesday for a little sightseeing.

            Like the sellers of luxury cigars and condominiums who exhibit at the Miami fair, they have come to capitalize on the Miami art fair phenomenon, aiming to raise the profile of art from their homeland. Some Moscow collectors and wealthy business people have sponsored an exhibition of 20 Russian artists. The idea for the show came from Nicolas Iljine, director of corporate development for the Guggenheim Museum.

            Junket for Journalists

            The exhibition, ``Modus R,'' is located in a loftlike space near the saw installation. Sponsors have taken precautions to ensure the show gets ink, hiring the same public-relations firm that handles some of the work for the main art fair and flying in 13 Russian journalists. The art in the show is not for sale.

            The exhibition is considered a first step, but even the curators don't have illusions of grandeur.

            ``We cannot say contemporary art is established in Russia, because it's not,'' said Olesya Turkina, a curator from the State Russian Museum in St. Petersburg, who helped organize the show. She said there are just a handful of worthwhile contemporary art galleries in Moscow and St. Petersburg.

            As for the artists at the show, Turkina hopes the Miami exhibit will give them sorely needed exposure. ``I have a dream that galleries will come and discover.''

            Homage to Malevich

            She showed off a sculpture by Andrei Molodkin, ``Malevich Black Square,'' a pair of 2006 acrylic squares filled with crude oil, an homage to the famous Russian artist Kasimir Malevich and to the source of much new Russian wealth. Imagery of tanks, diamonds and grim landscapes pepper the show.

            Some Russian art is for sale in Miami this week. For a second year, Moscow art gallery XL is exhibiting at the main fair. A plastic sculpture by Irina Korina of an oversized Nokia cell phone package, ``Top Model,'' is for sale at $12,000. Another version of the same piece is on view at ``Modus R.''

Russia has long been known as home to collectors of Russian avant-garde art as well as gilt French furniture. With the recent spurt of new Russian billionaires, curiosity has grown about whether some of this wealth is finding its way to the art market. Interest spiked last May when an anonymous bidder paid $95 million for a Picasso portrait and speculation in the art world suggested the buyer was Russian.

            In fact, emerging Russian art collectors appear to be a relatively small group. Kuprina estimates there are 30 to 40 active buyers on the international auction market. She attends auctions in London and New York buying for clients who made money in oil and construction.

            Small Circle

            Art watchers are quick to            out that the budding Russian art market -- both buying and selling -- is modest. Most of the new buyers stick to the auctions, needing the public validation that the work has monetary and aesthetic value.

            ``It is a very small circle'' said Karl Schweizer, a Basel- based managing director of UBS AG's art banking division. ``There are certain activities, but it's not yet the big bubble time. It's still trying to get things moving.''

            Schweizer cautioned that sales like the $95 million Picasso had skewed reality. ``If someone speaks of Russians, it is usually about the money,'' he said. ``That doesn't create the market itself. It creates the perception.''

Газета «Культура»

2006-12-07

http://www.stengazeta.net/article.html?article=2486

С формальным визитом

Федор Ромер

            "Арт-Базель" - одна из крупнейших международных художественных ярмарок. Начиная с 2001 года проходит не только в Швейцарии, но и в Майами (штат Флорида, США) - где еще найдешь состоятельного клиента, как не на американском курорте? Всякая порядочная ярмарка сегодня включает в себя не только коммерческие стенды галерей, но и независимую выставочную программу. Предполагаемым хитом "Арт-Базель Майами" станет проект "Modus R" - выставка двух десятков современных художников из Москвы и Санкт-Петербурга (и двоих с незалежной Украины), которую курируют сотрудник питерского Русского музея Олеся Туркина и московский искусствовед Евгения Кикодзе.

            "Modus R" следует понимать многозначно. Это и "российский способ" ("Modus Russia"), и "способ реконструкции" ("Modus Reconstruction"), и "революционный способ" ("Modus Revolution"). "Российский" - понятно. "Революционный" - тоже: для Запада мы до сих пор остаемся родиной авангарда. "Реконструкция" - оттого что выставка имеет подзаголовок "Русский формализм сегодня", отсылающий к модернистским практикам начала прошлого века.

            В кураторских интеллектуально-лингвистических изысках черт ногу сломит. Без каталога с учеными текстами в них не разберешься, что свойственно хорошему "актуальному" проекту.

            По крайней мере, наличие здорового формализма обеспечивает участие в выставке отличного дизайнера Сергея Мироненко, взявшегося за дизайн экспозиции. Художники - отличные, хоть в большинстве и молодые. Выбор участников профессионалу легко объясним: известно, с кем работает Кикодзе, с кем - Туркина, кого присоветовали организаторы и спонсоры. Идея расплывчата, как само название. Эффект от всей истории неизвестен, по крайней мере, до вернисажа 4 декабря.

            Однако интереснее другое.

            Это первая со времен перестройки большая выставка современного российского искусства, окормляемая столь престижной, гламурной и буржуазной институцией, как ярмарка "Art Basel Majami Beach".

            Советскими нонконформистами 1950 - 1980-х отлично торгуют на западных аукционах, в том числе на открывшейся только что "Русской антикварной неделе" в Лондоне. Актуальным художникам грех жаловаться на приглашения западных галерей и музеев. Но некоммерческий показ концептуального проекта со значительным числом участников как исключительно эстетический бонус к коммерческой затее, как десерт для богатого коллекционера, как гарантированное удовольствие для любителя современного искусства - это дорогого стоит. Символически, конечно. Причем демонстрируют не Кабакова, не Комара-Меламида, даже не Кулика, а Елену Берг, Филиппа Донцова, Жанну Кадырову, Владимира Логутова и т. д. Не всякий столичный критик среднего поколения знает эти имена, хоть они того заслуживают.

            Значит, после некоторого охлаждения интереса к себе российское искусство опять вплывает в центр международного внимания. Запад ищет не звезд, а старлеток, пристально всматривается в бескрайние российские пространства, ожидает всплеска новой волны с Востока.

            Неслучайно специальным проектом выставки стал старый проект классика московского концептуализма Андрея Филиппова "Пила" - многометровый объект из стали, распиливающий земную поверхность. Зубцы пилы - очертания зубцов Кремлевской стены. Россия до сих пор остра, опасна, ужасна. Но удивительна и прекрасна. Русский формализм опять в цене, с чем можно себя только поздравить.

Российская газета

2006-12-04

http://god.dvoinik.ru/genkat2/1396.htm

19 художников и Пила

            Во Флориде в Майами Бич открывается выставка девятнадцати молодых художников из России – «Modus R. Русский формализм сегодня».

            Характерно при этом, что выставка проходит в рамках крайне престижного художественного форума Арт-Базель. Правда, в саму Швейцарию наших художников практически не пускают, во всяком случае, с отдельными проектами. Тогда была предпринята попытка войти в Базель через задний ход филиала ярмарки - в Майами.

            Идею выдвинул год назад известный арт-деятель Ник Ильин, представитель фонда Гуггенхайма в странах Европы, большой друг России, недавно получивший из рук президента орден Дружбы народов. По его мнению, художественный мир должен больше знать о современных русских художниках. И авторитетнейший Арт-Базель – даже на своих выселках в Майами, - самое приспособленное для этого место.

            Сам Арт-Базель, в котором принимают участие ведущие мировые галереи, существует с начала 70-х. Арт-Базель во Флориде – с 2001 года. Для американцев устройство у себя подобного художественного форума это откровенная попытка привлечь внимание инвесторов к городу и району, где проводится акция, повысив, тем самым, цену на жилье. Искусство сегодня –двигатель инвестиций. В рамках ярмарки, например, пройдет выставка дизайна из парижского Центра Помпиду, выставка Йоко Оно. В эти же дни будут открыты для желающих двери частных домов, где собраны коллекции произведений современного искусства. Пройдут дискуссии и «круглые столы», посвященные организации подобных художественных проектов, а также оценке и страхованию произведений искусства. Поэтому неудивительно, что туда же из России едет делегация для презентации Второй Московской биеннале современного искусства 2007 года.

            В российском проекте Modus R примут участие 19 художников разной степени известности. На их общем фоне Сергей Бугаев-Африка, Давид Тер-Оганьян, Анатолий Осмоловский выглядят сущими мастодонтами. Около четырех десятков произведений это, как правило, инсталляции, видео, «объекты», фотографии, есть немного живописи и графики, - в общем, все то, что обычно можно увидеть на выставках современного искусства.

            Что такое буква R в названии выставки, кажется, не решили еще даже сами ее организаторы. То ли Россия, то ли революция, то ли реконструкция. Отсыл к знаменитому русскому формализму 1920-х годов выглядит как рекламный ход, способный привлечь внимание иностранца к нашему нынешнему искусству. То, что представлено в проекте, бесконечно далеко от русского авангарда, рожденного духом революции 17-го года и ставшего едва ли не единственным нашим оригинальным вкладом в мировую культуру.

           Наоборот, здесь налицо попытка «стать с веком наравне», соответствуя мейнстриму западного галерейного искусства и арт-рынка. Организаторы Modus R говорят о себе, как о «некоммерческом проекте в рамках коммерческой ярмарки», чтобы придать хоть какую-то известность кому-либо из наших художников, - вдруг кто-то клюнет, а потом и пригласит в Швейцарию на настоящий Арт-Базель.

           Сумма, в которую обошелся проект, поддержанный группой спонсоров, радеющих за родной contemporary art, не называется. Знающие люди оценивают ее «примерно в четыре-пять Ferrari». Причем, подчеркивают, что в этом нет ничего экстраординарного. Нормальная страна должна представлять такие проекты по штук шесть в год в разных городах мира, иначе на рынке современного искусства нашим художникам делать нечего. О себе надо заявлять красиво и с размахом.

            Особые надежды связываются со специальным проектом «Пила», задуманным художником Андреем Филипповым еще в конце 80-х. Сначала «Пила» демонстрировалась в эскизе, потом в 5-метровом макете. Для нынешней выставки ее сделали величиной в 9,5 метров из металла. Так она нашла себе место. Придуманная в момент падения Берлинской стены, огромная пила с зубцами от Кремлевской стены уходит в небо и вглубь земли одновременно. Символизируя собой то ли политический, то ли религиозный раскол, который несет Россия. Тогда же, в конце 80-х, кстати, художником была сделана самая известная его инсталляция – «Тайная вечеря», где на накрытом столе рядом с тарелками лежали не вилки с ножами, с серпы с молотами.

Harper's Bazaar

2006-12-01

http://www.bazaar.ru/diary/watch/art/154669/

Новый вектор

Марина Федоровская

            В мире проходит более ста биеннале и ярмарок современного искусства, цель которых – продвижение и развитие искусства во всех его видах и направлениях. На этих слетах начинается интернациональная дружба художников и коллекционеров, любителей искусств и галеристов всех стран. Одна из самых престижных ярмарок искусств – Арт-Базель – существует уже без малого 40 лет, и за это время она стала крупнейшим регулярным событием для всего арт-сообщества. Разумеется, сегодня собственные ярмарки и биеннале есть сейчас в Сингапуре, и в Стамбуле, и в Москве – Восток вообще (и Китай в частности) радует своим арт-подъемом весь мир. Но внутренний художественный процесс одно, а международная ярмарка – другое. Принять участие в Арт-Базеле престижно, и попасть в список участников непросто: строгие отборщики Базеля из всех наших галерей и в этом июне выбрали лишь XL-галерею. Но лед тронулся, и на специальной выездной ярмарке Арт-Базель в Майами-Бич в декабре состоится русская некоммерческая выставка Modus-R, где будут представлены работы художников из всех прогрессивных московских галерей – «Айдан», «Stella», «Риджина», Галерея Марата Гельмана, XL. Одна из кураторов проекта Евгения Кикодзе рассказывает: «Наша выставка расположится в квартале Design-District в Ньютон-билдинг. Второе название проекта – «Современный русский формализм». Мы хотим показать новый вектор в современном искусстве России. Художников, которые способны действовать вне зависимости от политического, социального контекста, используя новаторские приемы». Продвигать художников, работающих в непопулярных направлениях, лучше всего умеют европейские кураторы, и они готовы делиться опытом.

            В середине XX века культурный обмен Европы и Америки произошел вынужденно, когда на волнах эмиграции из России и Германии через океан прибыли яркие художники-реформаторы, конструктивисты и формалисты, недооцененные в тоталитарных отечествах. Во многом благодаря этому культурно-личностному вкладу американское искусство к новому веку сделало большой рывок, а широкая публика здесь хорошо знает разницу между конструктивизмом и импрессионизмом. Современное искусство Америки – это целая инфраструктура. Именно поэтому Арт-Базель уже второй раз делает свою выездную сессию в Майами-Бич – городе, где ценят искусство красивой жизни и просто искусство, где много солнца и миллионеров. Все, кто помогал сделать Modus-R – Ник Ильин из Фонда Соломона Гуггенхайма, Самуэль Келлер (Арт-Базель), Крейг Робинс (DACRA), Семен Михайловский (Культурная миссия) и Русская инвестиционная компания, – понимали, что главное – не продать работы неизвестных в мире русских, а возможность показать, что мы благополучно шагнули в XXI век, поддерживая диалог со своими великими предшественниками – Малевичем, Кандинским, Филоновым, Лентуловым и другими. Молодые художники говорят на языке модернизма не хуже, чем русские выпускники лондонских школ на английском. А то, что их имена еще неизвестны, значения не имеет – самыми заметными русскими на мировом художественном рынке все равно являются Иван Айвазовский, Шишкин – и все тот же Казимир Малевич. Так что участники Modus-R вполне справедливо нуждаются в целевой рекламе.

Коммерсант

2006-11-28

http://www.kommersant.ru/doc/725556/print

В Америку везут новый русский формализм

            Милена Ъ-Орлова

Вслед за нашумевшей выставкой "Россия!" в Музее Гуггенхайма в Нью-Йорке в прошлом году (ее открытие посетил президент Владимир Путин) европейский представитель Фонда Гуггенхайма Николас Ильин инициировал еще один выставочный российский проект в США. На сей раз это будут не хрестоматийные шедевры, а работы российских художников нового поколения, о которых заговорили буквально несколько лет назад. Хотя и среди новобранцев встречаются "генералы" — как, например, питерская знаменитость Сергей Бугаев (Африка) и символ московского радикализма Анатолий Осмоловский.

            По замыслу кураторов Олеси Туркиной и Евгении Кикодзе объединены эти двадцать художников склонностью к формотворчеству и развитию идей исторического русского авангарда на новом этапе. Выставка, открывающаяся 7 декабря в Майями-Бич, называется "Modus R. Русский формализм сегодня". Организатор — московский фонд "Культурная миссия" — приурочил ее к художественной ярмарке Art Bazel Majami Beach, "дочке" знаменитой ярмарки в Базеле. Директор ярмарки Сэмюэл Келлер включил выставку в ее официальную программу, видимо предполагая таким образом компенсировать недостаток русского искусства на ее стендах — Россию на ярмарке представляет лишь одна галерея, московская XL. Некоммерческий проект презентации нового русского искусства поддержало и Министерство культуры и массовых коммуникаций РФ. За "государственность" в десанте русских художников отвечает Андрей Филиппов со своей "Пилой" — монументальной скульптурой из нержавейки, чей абрис повторяет очертания Кремлевской стены.

Коммерсант

2006-05-06

http://kommersant.ru/doc/671542

Двуглавая интервенция

            Новый арт-центр "Шпинерай" занимает гигантский комплекс зданий бывшей хлопкопрядильной фабрики в Лейпциге. Это очередная попытка вдохнуть новую жизнь в депрессивный регион на территории бывшей ГДР. В полумиллионном Лейпциге с нулевой экономической активностью "Шпинерай" действительно выглядит государством в государстве. К галереям и студиям художников, привлеченным практически бесплатной арендой гигантских лофтов, словно специально созданных для современного искусства, присоединились клубы, магазины для художников и маргинальные образования вроде зарисованного граффити байкерского клуба или мастерской для изготовления книг по рецептам самого Гуттенберга. Буржуазный образ жизни представлен в "Шпинерай" магазином дорогих вин.

            Первые студии художников в "Шпинерай" появились десять лет назад, еще во времена работы фабрики, и в течение этого десятилетия искусство постепенно вытесняло производство. Сейчас в "Шпинерай" занято арендаторами около 50% площадей, и по словам идейного вдохновителя арт-центра Бертрама Шульце, остальные 100 тыс. м будут заполняться еще лет десять. Поскольку собирать в маленький провинциальный Лейпциг гостей на каждый вернисаж трудно, несколько раз в год все "фабричные" галереи устраивают одновременное открытие выставок, на которое съезжаются многочисленные арт-тусовщики из Берлина, Франкфурта, Амстердама, Нью-Йорка и Москвы. В эти дни тысячи людей ходят по центральной улице бывшей промзоны, на которой сохранились рельсы от узкоколейки, перевозившей гигантские рулоны ткани.

            Флагманом среди галерей стала легендарная Eigen+art, сделавшая звездами мировой арт-сцены живописцев так называемой лейпцигской школы во главе с молодым, но уже страшно модным Нео Раухом, переехавшая в гигантский лофт на главной улице "Шпинерай" год назад. Вслед за ней свои пространства начали открывать и другие немецкие галереи, а с этого года в "Шпинерай" устроили свои филиалы нью-йоркская галерея с родным для русского уха названием Pierogi и московская "ЕК-Артбюро" совместно с ArtPR International. Первым из русских в Лейпциге выступил Андрей Филиппов с проектом Saw It. По словам руководителя ArtPR International Александра Есина, задача нового пространства — стать своеобразным посольством русского искусства внутри западной художественной ситуации.

            Фигура Андрея Филиппова выбрана для первой русской выставки весьма удачно. Художник с 80-х годов работает с такими узнаваемыми до заезженности символами России, как двуглавый орел и Кремлевская стена, использует их как подобие конструктора для создания новых образов. Немцы уже знакомы с его творчеством: на эпохальной "Москве—Берлине" показывалась его инсталляция "Риму — Рим" с сервированным серпами и молотами длинным столом. В Лейпциге на фоне кирпичных стен старой фабрики он показал спираль из двуглавых орлов и гигантскую пилу с зубчиками в виде кремлевских "ласточкиных хвостов". Судя по представленным тут же коллажам, у художника далеко идущие планы — та же самая пила представлена на фоне городских пейзажей Москвы, Берлина и Иерусалима. Наиболее эффектно объект смотрится рядом с настоящей Кремлевской стеной — и Андрей Филиппов надеется реализовать эту идею в ближайшее время.

            Коллажи с пилой напоминают нашумевшую серию московской группы АЕС "Исламский проект", в которой задолго до 11 сентября художники провидчески изобразили исламизацию всемирно известных зданий от Центра Помпиду в Париже до того же Кремля. Для Лейпцига АЕС выбрали работы из нового проекта Action Half Life, показанного и в Москве на фотобиеннале. Впечатляющие фотокартины с воюющими детишками, сложной композицией напоминающие полотна Босха, участвуют в групповой выставке "Культура страха" в фонде Fiderkiel, ставшей центральным проектом серии вернисажей в "Шпинерай". Лейпцигский опыт кажется весьма поучительным для Москвы, которая только-только присоединилась к мировой моде на переустройство промышленных объектов в художественные центры. Простаивающих в ожидании творческих инициатив фабрик у нас навалом.