Андрей Филиппов. Свистать всех наверх! Андрей Филиппов
Curators :
20.04.2009 23.05.2009 | Бездна бездну призывает.
"Когда я был маленьким…" - хочется начать с цитаты из фильма "Посторонним вход воспрещен" - немного странно, но, тем не менее…
Когда я был маленьким, я хотел быть моряком. Тому было множество причин. Во-первых, папа со всеми его «морскими» штучками - внезапными исчезновениями и появлениями, байками; его боцманский нож и дудка, кортик, - ну, и всякое другое, пахнущее морем и свободой. Но когда я заявил, что хочу в Нахимовское училище – мама сказала "нет", очевидно, зная папу и цену его рассказам.
Затем, бабушка, живущая с нами в одной комнате за шкафом. По вечерам она тихо молилась. Впрочем, когда-то она также бороздила - не море, но дороги. Она была шофером, и даже возила Мао. Запах бензина до сих пор мой самый любимый…
Так получилось, что Бог и море сомкнулись в моей жизни, в моей душе, в моих мыслях. Во мне - Х – Андреевский флаг и мое имя. И если «тюрьма – монастырь дьявола», то корабль – это монастырь метущихся душ.
Эта выставка - мое объяснение себя: от киля до клотика, со всеми рангоутами, шпангоутами, бегущим и стоячим такелажем. В море все посвящено спасению – и в терминах, и в приказах. Что только стоит "Спасите наши души"( •••••• ) или спуск флага, когда человек за бортом, до момента его спасения … Наверное, и в других профессиях возможно познание Бога через труд и смирение перед стихией. Но так получилось, что море для меня понятнее, то есть, нет – «вставляет» больше.
"Броненосец Потемкин" – это гениальное произведение Эйзенштейна, художника метущегося в пучине ненависти, на доске, в потемках… Но не стоит заниматься серфингом вдали от берега. Берег – это твердь. И мудрые моряки говорят: "Когда я буду стареньким, буду копать огород и растить внуков".
Кстати, есть байка:
Один моряк спрашивает другого:
- Что ты будешь делать, когда тебя спишут на берег?
- Возьму весло и пойду от моря. И в первой деревне, где меня спросят: "Что ты несешь, добрый человек?" - я и останусь…
Но я так и несу свое весло, и пока никто не спросил меня: что это?
А вы?!
Андрей Филиппов
20 апреля 2009 года Андрею Филиппову исполняется 50 лет. В этот день мы открываем его новый проект – "Свистать всех наверх!", который, по словам самого автора, стал своеобразным итогом его философских размышлений о собственной судьбе, о роли художника и, может быть, о человеческой жизни в целом. В состав проекта входят новые живописные работы и инсталляция с использованием образов фильма С.Эйзенштейна "Броненосец "Потемкин". Известный как один из самых метафизических мастеров второго поколения московской концептуальной школы, широко использующий в своем творчестве различные мифологемы, Филиппов и в этом проекте не изменяет своей стилистике. В новых работах морская тематика приобретает символический, аллегорический характер. Соединяясь с философией христианства, она превращается в мощную онтологическую метафору, приобретает универсальный смысл. Корабль мыслится Филипповым как символ человеческой души, ищущей спасения среди мирского волнения и суеты. А предназначение художника теперь быть не Демиургом, но мудрым капитаном, ведущим свое судно к единственной заветной цели…
«Андрей Филиппов – наиболее последовательный художник, имеющий константную личную мифологию и отчетливые черты собственного живописного почерка. Он мыслит на языке знаков и символов. В его творчестве – классический постулат «концептуалистской картины» выражен особенно отчетливо. И живописные практики, и текст, как таковой, равноценны на его полотнах, вернее, язык живописи также является текстом. Виртуозно совмещая живопись и текст в каждом произведении – Филиппов добивается парадоксального внутреннего драматизма при внешней безмятежности изображения. Ему особенно удаются глобальные обобщения, исторические аллюзии».
Елена Селина
Из каталога проекта "Актуальная русская живопись. 1992-2002"
«…Филиппов, который все больше вырисовывается сейчас как уникальный для России художник, способный создавать по-настоящему грандиозные (а это значит – немного пугающие) символы времени. Ставя монумент, он умеет ставить вопрос».
Екатерина Деготь
К проекту Андрея Филиппова "Пила" (2006 год)
Экспозиция выставки Свистать всех наверх!
|
 Авторы
Андрей Филиппов | Филиппов Андрей Станиславович. Р. 1959, Петропавловск-Камчатский. Окончил постановочный факультет Школы-студии МХАТ (1981). В 1982-1984 принимал активное участие в деятельности галереи APTART. Один из соорганизаторов и активный участник "Клуба авангардистов" (КЛАВА). С 2008 член группы "Купидон". Живет и работает в Москве. |
Произведения
Каталоги
Публикации
Коммерсантъ 2009-04-24 http://www.kommersant.ru/doc/1159881/print | Андрей Филиппов в «Е.К. АртБюро» Милена Ъ-Орлова
В московской галерее "Е.К. АртБюро" открылась выставка Андрея Филиппова "Свистать всех наверх!". Один из героев эпохи перестройки встретил свое пятидесятилетие живописной притчей о корабле, который не сдается врагу. Сигналы SOS расслышала МИЛЕНА Ъ-ОРЛОВА.
В небольшой комнате галереи как в песне про "Варяга" — вымпелы вьются на импровизированной мачте, цепи гремят, поднимая якорь с зеленой водорослью, разве что орудий не хватает. Зато тут есть настоящий штурвал и почти антикварный компас. Компас, как поясняет автор, шлюпочный — к видавшему виды железному корпусу приделано гнездо для свечки, чтобы потерпевшие крушение могли ориентироваться в темноте. Свечка горит, как лампадка, у серой картины с силуэтом корабля. По серому небу идет надпись — "сос спасите наши души". Так пишут имя святого на полях иконы. На других картинах — тот же корабль в той же серой пучине, часть матросов еще пытаются спастись, рассаживаясь в шлюпки, другие уже болтаются, повешенные на рее.
Художник избегал конкретной исторической привязки — определенно сказать по его картинам, с каким судном и в какую эпоху случилась катастрофа, невозможно: это может быть и китобоец "Пекод" капитана Ахава, и лодка "Курск", и легендарный "Варяг", и броненосец "Потемкин". Хотя именно черно-белые кадры фильма Эйзенштейна Андрей Филиппов и взял за основу своих работ, но для него важнее не социальная драма, а экзистенциальная метафора. "Корабль — это монастырь мятущихся душ",— поясняет в своем тексте художник, "в море все посвящено спасению — и в терминах, и в приказах".
Корабль, борющийся со стихией, на редкость метафороемкий образ, и без подсказки автора ("Эта выставка — мое объяснение себя: от киля до клотика") ясно, что речь в этой истории идет и о мятущейся душе художника, его творческом самоопределении. Хотя, как выясняется, в детстве Андрей Филиппов мечтал о Нахимовском училище, художником до сих пор он был скорее сухопутным, ироничным исследователем российской исторической почвы и питающих ее мифов. Двуглавые имперские орлы появились в его работах задолго до того, как осесть на кремлевских башнях. Андрею Филиппову принадлежала одна из самых ярких инсталляций эпохи перестройки, показанная, в частности, на эпохальной выставке "Москва—Берлин". Классическая иконография Тайной вечери была сервирована им советскими серпами и молотами, а старинный девиз "Москва — Третий Рим" обращен в игривый лозунг "Риму — Рим!". Последним из нашумевших филипповских проектов стала "Пила", предназначенная для городского пространства, но, несмотря на усилия кураторов, так и не обретшая пристанища,— остроумный монумент в виде распиливающей своими зубцами землю Кремлевской стены не нашел поклонников среди тех, кто сегодня решает вопросы монументальной пропаганды.
Предвосхитив российский ренессанс имперской риторики, художник должен был пережить какое-то личное крушение, когда воспетые им державные мифологемы стали едва ли не официальной государственной идеологией. Так романтические пираты голливудских блокбастеров в жизни оборачиваются сомалийскими разбойниками. Но Андрей Филиппов, как доказывает выставка, сумел спастись из плена своего амплуа, выплыв из соц-арта к новым мистическим горизонтам.
| Артхроника 2009-04-24
| Андрей Филиппов. «Свистать всех наверх!» Для Андрея Филиппова картинка не мыслится без сопровождающего ее текста, а их сочетание является тем самым, ради чего затевается выставка. Морская тема выбрана не случайно — по признанию художника, он всегда мечтал быть моряком, дальние плавания для него неразрывно связаны с поиском Бога, а церковный ритуал — с ритуалом морским. Например, если написать «Спасите наши души» над изображением отплывающего корабля, получится аллегория, помогающая осмыслить глубинное значение всех известных морских фраз и знаков. Кроме крупных полотен, выдержанных в сине-серой гамме, здесь несколько объектов, рассказывающих о связи церковного и морского служения. Например, фуражка, на которой вместо ленточки с названием корабля — расшитая золотом лента церковного облачения. В центре небольшой выставки — флагшток с крестом, с наполненными морской солью ботинками под ним. Можно представить, что это незримо присутствующий здесь автор, неудавшийся моряк, но чрезвычайно удавшийся художник, которому недавно исполнилось 50 лет и который рассказывает о себе в морских терминах: рангоуты, шпангоуты, такелаж. Все это, от киля до клотика, помещается в небольшую комнату, но ведь главное в корабле — отнюдь не его размер. | Openspace 2009-04-20 http://os.colta.ru/art/events/details/9391/ | Андрей Филиппов. Свистать всех наверх! Новый проект известного художника — живописные работы и инсталляция. Говорит автор: «Эта выставка — мое объяснение себя: от киля до клотика, со всеми рангоутами, шпангоутами, бегущим и стоячим такелажем. В море все посвящено спасению — и в терминах, и в приказах. Что только стоит «Спасите наши души» или спуск флага, когда человек за бортом, до момента его спасения… Наверное, и в других профессиях возможно познание Бога через труд и смирение перед стихией. Но так получилось, что море для меня понятнее, то есть нет — вставляет больше». Искренне поздравляем Андрея Филиппова, душевного человека и прекрасного художника, с пятидесятилетием! | Афиша 2009-04-15 http://www.afisha.ru/exhibition/54761/ | Морские пейзажи от московского концептуалиста Константин Агунович Андрей Филиппов любит мощные образы и склонен к сильным выражениям, работает с государственной и пр. символикой еще с советских времен — когда подобную деятельность легко было квалифицировать как антисоветскую со всеми вытекающими последствиями для интерпретатора. Но он не изменил своей теме и позже, когда, казалось бы, политический фон и контекст стали совершенно иными — Филиппов продолжал х…чить двуглавых орлов в по-разному затейливых композициях, выкладывая из них, уменьшенных до размеров мушиного сёра, разные слоганы и реплики, более или менее парадоксально комментирующие изображение. «Господи!», например, посреди картины ясного голубого неба, чуть кое-где подернутого облачками. Или «Очей очарованье» на фоне того, что называется «типично русский унылый пейзаж». Или «Над пропастью во ржи» — проницательный читатель уже догадался, что фоном для этой эсхатологической ремарки служила копия популярной картины Шишкина «Рожь», где единственно пейзаж был заменен с летнего на опять-таки зимний. Такое ироничное комментирование, концептуалистская издевка над шаблоном, абсурдное обыгрывание официоза и попсы — вообще, наверное, смысл нью-вейверского искусства 80-х, когда Филиппов стал тем Филипповым, которого мы теперь знаем. С орлами и кремлевскими зубцами и возгласами «Покайтеся». Эффектный, поэтому весьма удобный, например, для обложки каталога (в позапрошлом году именно его многометровая и многотонная «Пила» — как раз с зубцами кремлевской стены вместо режущих зубьев — украшала каталог русской выставки в Майами), но вообще-то, амбивалентный и дико мутный, в смысле — так это он такой программно антипафосный или все-таки программно пафосный? Или все-таки антипафосный, который косит под пафосного, изображающего антипафосного? Эта его критичность, легко ощутимая, — она где заканчивается и где начинается такой же точно ясно ощутимый серьез? Юродство — штука тонкая; когда стал опять меняться политический фон — и для филипповской поэтики, оказалось, он стал меняться куда серьезнее, чем в начале 90-х, теперь официоз взял абсурд на вооружение и иронически дистанцироваться от него становится все сложнее, иронические филипповские вещи начинают казаться плоскими, как агитка, — и Филиппов ушел в море. Морская тематика последние годы все чаще и чаще возникала у него; на выставку к собственному 50-летию он готовит сплошь маринистику: подальше от земли. В море — свои иерархии, особые, все наоборот. Свой бог. Что здесь почитается высотой, там подлая мель, а низкое оказывается глубоким. В поисках глубины он, правда, начинает опять двоиться в глазах: что это? — бородатый Филиппов как будто разом и девушка, и ребенок из «Девушка пела в церковном хоре», «причастный тайнам» и неискушенный. | Time Out 2009-04-09 http://www.timeout.ru/exhibition/event/153942/ | Андрей Филиппов «Свистать всех наверх» Фаина Балаховская
Искусство Филиппова — глубоко патриотическое по содержанию, форму имеет изысканную: живопись он делает хоть и реалистическую, прочувствованную, но довольно условную, а поверх нее пишет разные слова буквами, составленными из гербовых орлов.
Множество разносторонних птичек энергично снижают пафос картин до суховатого концептуалистского осадка. Никакой иронии и намека на провокацию — воинствующие клерикалы могут быть спокойны: Филиппов чтит символы и христианские, и государственные, изображает их со смирением и почтением.
В новую инсталляцию он включил несколько старых холстов, несколько новых, а объединяющей темой избрал эпохальный, актуальный во все времена «Броненосец “Потемкин”» Сергея Эйзенштейна. Нелегкий для всякого человека, тем более — подверженного всем кризисам художника, — пятидесятилетний юбилей Филиппов отмечает морской выставкой. Возможно, потому, что только в нее можно включить замаскированный призыв к спасателям — картину «Спасите наши души».
|
|
